Главная.
Стихи.
Ссылки.
О
себе...
О
сайте.
Письма.
|
|
Взрослая сказка о спящей
царевне.
|
|
|
|
Помыслив
строгий свет забавить,
Я взялся за перо, и вот
Готов желающим представить
Моих забав досужих плод.
Не стоит тут искать морали
И философской глубины,
Ведь сказка - ложь, и ей едва ли
Такие тяжести нужны.
И, к счастью, озорная Муза
(За что я благодарен ей)
Уберегла мой стих от груза
Глубокомысленных идей.
Совсем другое, братцы, надо,
Чтобы читателя увлечь -
Игривый слог да свежесть взгляда,
Да завести про ЭТО речь,
Да взять сюжетец постебовей,
Да закрутить интригу в нём...
Но, впрочем, хватит предисловий.
Готовы? Ну, тогда начнём.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
За лесами, за морями,
За высокими горами
Много-много лет назад
Было царство, говорят.
Правил, и весьма неплохо,
Этим царством царь Тимоха.
Был он строг, умен и смел,
За страну душой болел,
Расширял ее пределы,
Не жалея царских сил.
Словом, царствовал умело,
И народ его любил.
Полюбил и он девицу
Так, что должен был жениться.
И, хоть та была не прочь,
Он зачал ей только дочь.
Но совсем не по причине,
Что не думал он о сыне.
Было, судя по всему,
Не до глупостей ему:
То воюет за пределом,
То в стране полно проблем,
И заняться этим делом
Просто некогда совсем.
Дни за днями, год за годом
Шли беспечным хороводом.
Царь с женой на радость всем
Жили дружно, без проблем.
Их держава без предела
Все росла и богатела,
А подвластный им народ
Жил без бед и без хлопот.
И наследницею трона,
Радость батюшке даря,
Подрастала дочь Алёна
У счастливого царя.
Так и жить бы им в удаче,
Но Господь решил иначе.
Как-то царь пошел в поход,
После боя пил компот.
Вдруг ему нахально злые
Тридцать две стрелы шальные,
Прилетев издалека,
Продырявили бока.
Не снеся сего подвоха,
Прикусив в сердцах язык,
Поперхнулся царь Тимоха,
Посинел и помер вмиг.
Безутешная царица
Все хотела утопиться.
Но, к несчастью, в этот год
На реке был толстый лед.
И тогда она от горя
Снова замуж вышла вскоре,
Чтоб хоть с кем-то, легши спать,
Это горе разделять.
И вот тут хозяйка трона
Удивила всех слегка,
Выйдя вдруг за Хрюбудона,
Подлеца и дурака.
Хрюбудон при старом муже
Гнидой был. И даже хуже.
Этот лодырь и нахал
Не ковал и не пахал,
А без трудностей и пота,
Закосив под идиота,
При конюшне царской жил
Да клопов и вшей кормил.
Иногда за ковш сивухи,
Перепачкав лоб и нос,
Хрюбудон ползком на брюхе
Убирал в хлеву навоз.
Да еще болтали вроде
Про него в честном народе,
Что он как самец неслаб
И весьма охоч до баб.
Но поскольку те едва ли
Хрюбудону дозволяли,
Портил он что было сил
Государственных кобыл.
Но себя король разврата
Не спешил признать отцом,
И грустили жеребята
С хрюбудоновским лицом.
За такую вот скотину,
Прорыдав всю ночь в перину,
Вся бледна и чуть жива,
Вышла глупая вдова.
Что тому причиной было?
Тайной страсти ль злая сила?
Или слух, что молодец
Просто сказочный самец?
Или что-то с головою
Стало после похорон?..
Так вот завладел страною
Этот грязный Хрюбудон.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Время тихо и устало
Над страной тащилось вяло.
И совсем не так, как встарь,
Правил ею новый царь.
Постепенно все селенья
Приходили в запустенье.
А потом и вся страна
Стала чахла и бедна.
Словно это враг до гроба,
Словно это злой злодей
Или даже сразу оба
Измывались всласть над ней.
Нет, не то что идиотом
Новый царь был. Эх, да что там!
В мире только он один
Был такой большой кретин.
Управлять он был бессилен
За отсутствием извилин.
И не напрягал врагов
Он обилием мозгов.
Как издаст указ, бывало,
Почесав в раздумье зад,
Рты все царство разевало,
И густел в пространстве мат.
Что ж! Не всем же быть с мозгами.
И к тому же бабы сами
Убедились в том, что он
Кое в чем другом силен.
Он на свадебной пирушке
Сразу после первой кружки,
Не сумев свой пыл сдержать,
Потащил вдову в кровать.
Первый раз он слез с постели
(Да и то - сходить в сортир)
Лишь к концу второй недели,
Протерев матрас до дыр.
Утомленная царица
Не сумела насладиться
Страстью пламенной такой
И прикинулась больной.
Но не помогло ей это.
От рассвета до рассвета
С перерывом на обед
Был супруг с ней тет-а-тет.
Просто не было предела
Силе этого козла.
Ей все это надоело,
И царица умерла.
Хрюбудон в пылу экстаза
Не заметил это сразу
И потом еще пять дней
Весь в поту пыхтел над ней.
На шестой же день, с рассветом,
Усмотрев издевку в этом,
Он в отместку в тот же час
Изменил ей. И не раз.
Возбужденный жаждой мести,
Царь был не остановим.
Сто девиц лишились чести,
Ухайдаканные им.
Тщетно бедные девицы
От него пытались скрыться.
Он их всюду настигал
И царице изменял:
В бане, в проруби, на елке,
На шкафу, на книжной полке,
В бане, в луже, на столе,
Под забором на земле.
Бегал он по всем селеньям,
Наводя на девок страх
Плохо скрытым возбужденьем
В оттопыренных штанах.
Но однажды, видно спьяну,
Стыдно стало басурману.
Дескать, что ж я, блин, даю?
Я ж ведь царь, едрит твою!
И, кончая с этим разом,
Разразился он указом:
"Всем, кто нежно любит Нас
(Остальных казнить тот час),
Надлежит теперь по кругу
Каждый божий день и ночь
Приводить ко мне супругу,
Тещу, бабку или дочь".
И вели мужья, бледнея,
Жен своих к прелюбодею,
Потихоньку матеря
Ненасытного царя.
А потом, кляня маньяка,
Обзывали его всяко
И толпою у ворот
Ждали жен своих. А тот,
Без штанов, не зная меры,
В роскошь плотью погружен,
Уминал свои эклеры
И чужих раздетых жен.
Время шло. Мужья бубнили,
Жен своих нещадно били.
Ну а те, стыдом горя,
Вновь ложились под царя.
Так безропотно, с поклоном,
Жил народ под Хрюбудоном.
И борзеющий вдовец
Обнаглел тогда вконец:
По стране ходили слухи,
Что остались в царстве всем
Только две больных старухи
Не охвачены царем.
Только вот на самом деле
ВСЕХ маньяк привлек к постели,
Даже старых и кривых,
А не то, что молодых.
Очень трудно скрыться было
От всеядного дебила.
И осталась лишь одна
Как-то им обойдена.
Только дочь царя Тимохи
Подрастала вне грехов
Под завистливые вздохи
Всех дворцовых мужиков.
Ох, не зря они вздыхали!
Ведь во всей стране едва ли
Хоть еще одна была
Так прекрасна и мила.
Хорошея ежедневно,
Красотой своей царевна
К восемнадцати годам
Превзошла всех прочих дам.
Плоть мужскую беспокоя,
У нее как на заказ
Ножки, грудь и все такое
Были просто высший класс!
Повзрослев довольно рано,
Аппетитна и желанна,
Но стыдлива и скромна,
Со вдовцом жила она.
И кляня дворец поганий,
Избегала домоганий
Похотливого царя
Няньке лишь благодаря.
Сиротинушку жалея,
Да и этот грех любя,
Нянька каждый день злодея
Принимала на себя.
Только следом за Аленой
Тот бросался, возбужденный,
Нянька, кинув быстрый взгляд,
Тут же шла наперехват.
Затащив царя в покои,
С ним она всю ночь такое
Вытворяла, придавив,
Что к утру он был чуть жив.
Только вот совсем не хилым
Оказался Хрюбудон,
И под вечер с новым пылом
Снова в бой кидался он.
Год прошел, и силы няни
Все остались на диване.
Просто в восемьдесят лет
Опыт есть - здоровья нет.
Беззащитная Алена
Вновь в руках у Хрюбудона,
И - увы! - ее позор
Стал неотвратим с тех пор.
Уготовил ей подонок,
Этот трепаный петух,
Участь всех других девчонок,
Девок, теток и старух.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Ах, как все-таки погано
Жить под страхом постоянно
И в руках у подлеца
Обреченно ждать конца!
Вся в слезах, царевна снова
Ко всему была готова.
И уже прелюбодей
День и час назначил ей.
И уже в тазу подмылся
Перед грязным делом он.
Тут-то вот и появился
Королевич Филимон.
Этот молодец усатый,
Холостой и неженатый,
Жил с папашей-стариком
В королевстве за мостом.
И хоть числился соседом,
Никому здесь был неведом,
Потому что никогда
Не заглядывал сюда.
Может, лень тащиться было,
Может, просто - ни к чему.
И без этого не хило
Тридцать лет жилось ему.
Не ханжа и не святоша,
В раннем детстве Филимоша,
Обожаемый отцом,
Рос веселым сорванцом.
Он пулялся из рогатки,
Тряс сады и чистил грядки,
Был большой любитель драк,
За хвосты таскал собак.
А отец, с улыбкой глядя
На очередной прикол,
Просто так, приличий ради,
Перед сном мальца порол.
Без забот, проблем и дела
Время быстро пролетело.
И сопливый сорванец
Вырос взрослым наконец.
Бросив старые забавы,
Филимон не нажил славы.
Но проказ не разлюбя,
Он в другом нашел себя.
Полюбил он беззаветно,
Даже круче, чем престол,
Вечеринки до рассвета,
Баню, пиво и футбол.
Так, под шум хмельных пирушек,
В окружении подружек
Целомудренно (почти)
Прожил он до тридцати.
И хоть не был он монахом,
Не везло никак девахам -
Ни одна, собрав всю прыть,
Не смогла его женить.
Видно, так и не сумела,
Заманив беднягу в сеть,
Несмотря на доступ к телу,
Сердцем Фили завладеть.
И такой вот парень бравый,
Не испорченный халявой,
Без особого труда
Спас Алену от стыда.
Возвращаясь в воскресенье
От соседа с дня рожденья,
Он, уставший от вина,
Заблудился с бодуна.
И с трудом к концу недели
Вышел к людям наконец,
Разглядев с верхушки ели
Хрюбудоновский дворец.
Хрюбудон, увидев гостя,
Аж затрясся весь от злости,
Хрюкнул, пукнул и тот час
Окривел на правый глаз.
Потому что в то мгновенье,
Весь дрожа от нетерпенья,
Зовом плоти оглушен,
Шел к царевне в спальню он.
Но полночный гость некстати,
Сам не зная что, к чему,
За три шага до кровати
Обломал весь кайф ему.
Матерясь и корча рожи,
Похотливый изверг все же,
Отложив ночной интим,
Гостем занялся своим.
(Просто требовал приличий
Стародавний их обычай,
Вот и вынужден он был
Проявить хозяйский пыл.)
Лишь под утро, после бани,
После трапезы с вином,
Гость с хозяином в нирване
Отрубились за столом.
Пробудившись лишь к обеду,
Филимон велел соседу
Вновь подать к столу вино
И, зевнув, взглянул в окно.
И вот тут-то славный парень
Был стрелою в сердце ранен
Безответственным стрелком
Купидоном-шутником.
Во дворе под сенью клена
С книжкой Пушкина А. С.
Тихо плакала Алена
В ожидании чудес.
Красотой царевны юной,
Явно брошенной Фортуной,
Королевич Филимон
Был настолько потрясен,
Что, забыв хлебнуть портвейна,
Побледнел благоговейно
И, с трудом скрывая дрожь,
Все шептал: "Ядрена вошь..."
Так свершилось это чудо,
Загадав загадку вновь:
Почему вдруг и откуда
Возникает в нас любовь?
Хрюбудон, увидев это,
Стал сиреневого цвета,
Крякнул и на этот раз
Окривел на левый глаз.
Потому что даже пьяный
Этот пакостник поганый,
Несмотря на тупизну,
Понял истину одну:
Хоть рыдай в соплях и стонах,
Хоть рычи, как дикий зверь,
Но красавицы Алены
Не видать ему теперь.
Между тем сраженный Филя,
Натиск чувств с трудом осиля,
Вновь себя из царства грез
В дом к соседу перенес.
И от радости шалея,
Тискать стал прелюбодея,
Не заметив, что вот-вот
Тот от ревности помрет.
А потом в одно мгновенье
Он добил его в упор,
Заведя без промедленья
Про женитьбу разговор.
Не таясь, он начал прямо:
"Эх, твоя ж япона мама!
Слушай, дядька, верь - не верь,
Я навек влюблен теперь!
Ох, какая, блин, девица!
Как я, блин, хочу жениться!
Если хочешь счастья ей,
За меня отдай скорей!
Я ж ведь так ведь не ко всякой,
Я ж ведь таю от любви.
Так что, дед, не будь собакой,
Поскорей благослови!"
Он умолк, сказав все это,
И в волненье ждал ответа.
Почерневший Хрюбудон
Испустил протяжный стон.
Не попрешь ведь, право слово,
Супротив орла такого.
Он ведь может просто взять
И по морде настучать.
Но коварный гад недаром
Был на каверзы мастак.
Не смирясь с таким ударом,
Он орлу ответил так:
"Как я рад, сынок! И, кстати,
Я давно мечтал о зяте!
Будешь ты благословим!
Но с условием одним.
Во вдовстве немного толку.
Ты сыщи и мне-ка телку.
Но такую, чтоб у ней
Был один ответ: о'кей!
Чтоб не ведал я отказу,
Чтоб всегда, без лишних фраз,
Дозволяла ЭТО сразу
Сколько хочешь тысяч раз!
Чтоб меня не ревновала,
Чтоб вообще болтала мало,
Чтоб была всегда со мной,
В смысле - рядом, под рукой.
Чтоб за пьянки не пилила,
Чтоб в расходы не вводила,
Чтобы... Словом, ты, сынок,
Все и сам, кажись, усек.
Коль на свете есть такая,
И добудешь ты ее,
Зуб даю, что вот тогда я
Дам согласие свое".
"Эх, - вскричал жених, ликуя. -
Так какого ж тут стою я?!
Я ж ее, голубу, вмиг
Привезу тебе, мужик!
Если ж только в этом дело,
То готовься к свадьбам смело.
Мне преград теперя нет!
Все. Я дернул. Всем привет".
На лошадку парень бравый
Тут же прыг - и ускакал.
Под зловещий и слюнявый
Хрюбудоновский оскал.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Все когда-то, даже сказки,
Приближаются к развязке.
И у нас к тому идет.
..Незаметно минул год.
Филимон за время это
Обошел уже полсвета.
Но и за такой вот срок
Он найти так и не смог
Ту, которая могла бы,
Откровенно говоря,
Соответствовать хотя бы
Трем условиям царя.
Перебрав подружек груду,
Он искал ее повсюду:
В тундре, в прериях, в горах,
В деревнях и городах.
Он, отчаясь, сплавал брассом
Даже к диким папуасам!
Он загнал за триста дней
Триста тысяч лошадей!
Он вовсю старался вроде,
Не жалея сил своих.
Но, наверное, в природе
Просто женщин нет таких.
Наконец в одном париже,
Там, где нравы сплошь бесстыжи,
С удивленьем - е-мое! -
Он увидел вдруг ее.
И без разговоров даже
Выбил в кассе чек тот час же
И блудливому коту
Прикупил его мечту.
Пусть была сия Матрена
Надувною, как матрас,
Но зато для Хрюбудона
Подходила в самый раз.
И, не тратя время даром,
Филимон лихим гусаром
С этой куклой надувной
Поскакал стремглав домой -
Через реки и барханы,
Горы, степи, окияны,
Без обеда и без сна,
Не жалея скакуна.
К той единственной на свете,
Для которой он бы смог
Проскакать полмира эти
Без коня и без дорог.
Наконец под вечер в среду
Он влетел на двор к соседу,
Лихо, шпорами звеня,
Спрыгнул с потного коня,
И, вбежав к царю в покои,
Вдруг опешил: что такое?!
В тишине пустых палат,
Там, где девок портил гад,
На растерзанном диване
Безутешно, как дитя,
Громко, вслух рыдала няня,
В грудь себя же колотя.
Глянул Филя, холодея -
Ни царевны, ни злодея.
Только плач да ветра вой
Слышен в комнате пустой.
"Что?" - спросил он няню глухо.
И несчастная старуха,
Прежде чем начать рассказ,
Отсморкалась восемь раз.
Где-то каркнули вороны,
Как бы злобно говоря:
Не видать тебе Алены,
Ты вернулся, парень, зря.
Вспомнив сочных слов немало,
Няня с плачем рассказала,
Все вздыхая тяжело,
Что же тут произошло.
Мы же, обойдясь без мата,
Это все расскажем сжато.
..С той поры, как Филимон
Был отправлен за кордон,
Царь, боясь жестокой мести,
Хоть хотел и умирал,
К Филимоновой невесте
Аж три дня не приставал.
Но такого подлеца ведь
И могилой не исправить!
Вот Алена как-то раз,
Взяв с собой любимый таз,
Пожалев больную няню,
Без нее поперлась в баню.
Задрожал прелюбодей
И, таясь, пошел за ней.
Проползя в кустах за базом,
Весь в дерьме и лопухах,
Он прилип бесстыжим глазом
К тонкой щелочке в дверях.
Вот Алена положила
Веник, шлепанцы и мыло.
Вот она сняла платок,
Развязала поясок,
Туфли скинула, чихнула,
Молча платье расстегнула,
Обнажив, пока чуть-чуть,
Соблазнительную грудь.
Вот, доступная такая,
Тихо косу расплела
И, ламбаду напевая,
Все с себя совсем сняла.
Ах, наверное, напрасно
Так безудержно прекрасна
Да еще совсем одна
В этот миг была она.
И, не замечая взгляда
Притаившегося гада,
Так волнующе близка,
Так изящна и тонка,
Не прикрыв ни пяди тела,
Круче, чем в любой мечте,
Перед ним она сидела
В первозданной наготе.
Обезумев от желанья,
Эта гнида тараканья,
Аки страшный дикий зверь,
С громким ревом вышиб дверь.
И не мешкая, с разгону
Тут же прыгнул на Алену,
Под себя ее подмяв,
Обнажил свой дикий нрав.
Вот, как раньше ейной маме,
Он ей больно груди мнет
И слюнявыми губами
Ловит мечущийся рот.
Вот, расстегивая брюки,
Он бедняжке крутит руки,
И раздвинуть ноги ей
Норовит прелюбодей.
А Алене не по силам
Биться с отчимом постылым.
И казалось, что вот-вот
Он над нею верх возьмет.
Только все решилось разом,
И свихнувшийся маньяк,
Получив наотмашь тазом,
Тихо охнул и обмяк.
Соберясь с последней силой,
Из-под туши потнорылой
Вся дрожа, как мел бледна,
С плачем выбралась она.
И в слезах, в соплях, в смятенье
В неизвестном направленье,
Проклиная подлеца,
Убежала из дворца...
Так печально завершила
Няня грустный свой рассказ,
И у Филиной кобылы
Слезы брызнули из глаз.
Филимон рванул рубаху,
Грохнул об пол стул с размаху,
Покраснел, и через миг
Мир потряс безумный крик.
В окнах стекла зазвенели,
Затряслись дубы и ели,
А с пожарной каланчи
Вниз посыпались грачи.
И в сортире персональном
Хрюбудон, подлец и жлоб,
Булькнул в дырку моментально,
Захлебнулся и утоп.
Тяжела была обида.
Но жених не подал вида.
Овладев собой с трудом,
Он порушил только дом.
И, нахмурившись сурово,
На кобылу прыгнул снова,
Крикнул "Эх!" и что есть сил
Шпоры в ребра ей вонзил.
И, пыля кривой дорогой,
Он, не ведая преград,
Ускакал на быстроногой
В остывающий закат.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Вот бывает как, ребята.
Жизнь на каверзы богата.
И плевать ей, кто ты - голь
Или сказочный король,
Безалаберный растяпа
Или строгий римский папа.
И сюрпризами она
Обеспечит всех сполна.
Пусть порой ругаем их мы,
Только скучно жить без них...
Впрочем, это - так, для рифмы.
Где там, кстати, наш жених?
По болотам и пустыням,
На плотах по рекам синим,
Сквозь дремучий темный лес,
Через горы до небес,
То карабкаясь по кручам
И кустарникам колючим,
То ныряя в глубь морей,
Распугав там всех зверей,
Наплевав на все препоны,
Истоптав сто пар сапог,
Он везде искал Алену -
И нигде найти не мог.
Вспомнив бабушкины сказки,
Он у всех просил подсказки.
Дескать, ветер, ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
И, не ведая покоя,
Дуешь там и все такое.
Слышь, друган! Нигде окрест
Ты не находил невест?..
Но опросы, к сожаленью,
Дали низкий результат.
Ведь природные явленья
Ни хрена не говорят.
Тут, пожалуй, и Геракл
От бессилия б заплакал,
А пижон Эдмонд Дантес
Просто в петлю бы полез.
Но любовь, чтоб вы все знали,
Это вам не трали-вали!
И упорный Филимон
Все же был вознагражден.
Выйдя как-то на опушку,
Он, уставший за день в хлам,
Вдруг наткнулся на избушку
На курячьих ножках там.
Занимала площадь эту
Хоть и ведьма по сюжету,
Но не злая ни фига
Легендарная Яга.
Банька, топленная жарко,
После бани - водки чарка,
Расслабуха, легкий хмель,
Ужин, теплая постель.
Только утром, после чая,
Он, допив восьмой бокал,
На расспросы отвечая,
Все старушке рассказал.
Прослезившись, бабка Ежка
Покудахтала немножко,
Сопли вытерла рукой
И вздохнула: "Бедный мой!
Знаю я, сынок, то место,
Где теперь твоя невеста.
И тебе, конечно, я
Все открою, не тая.
Но и ты, мой сокол ясный,
Просьбу выполни одну".
Филя крикнул: "Я согласный!
Говори скорее! Ну?!"
"Понимаешь, вот в чем дело, -
Начала Яга несмело. -
Я ведь здесь не первый год
Коротаю напролет.
Ни знакомых, ни соседей,
Окромя одних медведей.
И, считай, что триста лет
У меня мужчины нет.
А с Кощея толку мало.
Он силен лишь на язык.
Я ему тут предлагала -
Ни хрена он не мужик!
А ведь я ж живая все же
И нуждаюсь в ласке тоже.
Ты б порадовал, сынок,
Бабку Ежку хоть разок.
Я и замуж, право слово,
За тебя пойти готова..."
"Эй! - вскричал жених. - Хорош!
Ты чего мне тут плетешь?!
Ты, видать, бабуль, когда-то
Сильно стукнулась башкой!
Ты хоть видела себя-то?
Чтобы я в постель с такой?!"
Но Яга в ответ на это
Вдруг достала из буфета,
Обтерев ладонью пыль,
Трехлитровую бутыль.
"Не кипи ты так, постой-ка.
Вот волшебная настойка.
Чудо-сила скрыта в ней.
Наливай, сынок, да пей.
Сразу станешь резв и прыток
И на час в меня влюблен".
"Ну-ка, что там за напиток?" -
Ухмыльнулся Филимон.
После первого стакана
Он подумал: вроде, рано.
И занюхав колбасой,
Сразу выпил и второй.
Но потом, все взвесив строго,
Отхлебнул еще немного.
А как только через час
Выпил в тридцать третий раз,
Так и ахнул обалдело
На такие чудеса -
Перед ним теперь сидела
Просто девица-краса!
Не сводя с девицы взгляда
И вздохнув: "Ну, что ж! Так надо...",
Филя, не жалея сил,
Молча к делу приступил.
Все, что знал он в этом деле,
Все премудрости постели,
Весь свой мощный арсенал
Он хозяйке показал.
Дом дрожал, кровать скрипела
Под посудный перезвон.
Но не для себя - для дела
Так старался Филимон.
Все отдав ей без остатка,
Он потешил бабку сладко.
Раз четыреста она
Им была потрясена.
И когда на одеяло
Рухнул наш герой устало,
Был слезой счастливой он
Благодарно орошен.
И хоть ей хотелось снова
Это все еще сто раз,
Но Яга сдержала слово.
Приведем ее рассказ.
Убежав от Хрюбудона,
Наша бедная Алена,
Волю дав своим слезам,
Год бродила по лесам.
И несло печально эхо
Без особого успеха
Плач девичий над землей:
Где же ты, любимый мой?!
Так, безудержно рыдая,
Злой кручиною полна,
Разнесчастная такая,
Вышла к терему она.
В этом тереме высоком
У своих врагов под боком
По-простецки, без затей
Жили семь богатырей.
Рано утром на рассвете
Выезжали парни эти
В чистом поле погулять,
Удаль людям показать.
Посрубав голов немало,
Отдохнув в боях душой,
Братья к вечеру устало
Возвращались вновь домой.
И покинутой невесте
Жить пришлось с бойцами вместе.
Не в лесу же ей опять
С медведями ночевать!
Правда, молодцы вначале
К ней почти не приставали.
До нее ли им? Они
Проводили в битвах дни.
Но Алена не роптала,
И, спасаясь от тоски,
Дом метелкой подметала
Или штопала носки.
Вот в таком примерно стиле
С ней они полгода жили.
Но весной, в конце концов,
Плоть дожала молодцов.
Раз вечернею порою
Братья робкою толпою,
Потоптавшись у дверей,
Постучались в спальню к ней.
И сказал старшой несмело,
Покраснев в который раз:
"Это... слышь... такое дело...
Выходи, Ален, за нас..."
Наша скромная красотка
Улыбнулась братьям кротко
И на их наивный бред
Тихо молвила в ответ:
"Я за вас пойти бы рада,
Вы ребята, то что надо.
Но, хоть каждый мне пригож,
Против сердца не попрешь.
Непорочная девица,
Я другому отдана.
И, как в песне говориться,
Буду век ему верна".
На беду ее, едва ли
Ухажеры ожидали
От нее такую речь.
Так их чувством пренебречь!
И у них от огорченья
Вышло умопомраченье.
"Тут у нас не монастырь!" -
Взвизгнул главный богатырь.
Поддержал старшого брата
Самый мелкий, злой, как зверь.
"Эй! Ату ее, ребята!" -
Крикнул он и запер дверь.
Как она ни умоляла,
Толку в этом было мало.
Ведь слезой мужскую плоть
Вряд ли можно побороть.
Ну, а ей, судите сами,
Разве ж справиться с парнями!
Вон их сколько! А она
Против всей толпы одна.
И бессовестные гады,
Эти семь богатырей,
Просто зверски, без пощады,
Надругались всласть над ней.
А когда наутро солнце
Заглянуло к ним в оконце
И, сгорая от стыда,
Обомлело: "Вот так да...",
Братьям, видевшим немало,
Как-то вдруг неловко стало.
Только разве ж этот стыд
Красну девку воскресит?
Что в нем толку, если скоро,
Боль и стыд испив до дна,
От великого позора
Окочурилась она.
И смутились парни: "Да уж...
Вот тебе и вышла замуж.
Видно, впрямь за нас она
Не хотела ни хрена..."
Делать нечего. И братья,
Запихнув бедняжку в платье,
Получив сполна свое,
Положили в гроб ее.
Крышкой это все накрыли,
Гроб в пещеру отнесли,
На лихих коней вскочили
И - растаяли в пыли...
..Бабка Ежка замолчала.
Сразу тихо в доме стало.
Только муха на окне
Билась в этой тишине.
Но потом, прочистив горло,
Бабка платьем нос утерла,
И, отжав от слез платок,
Обнадежила чуток:
"Впрочем, милый, сказка сказкой,
Но не стоит унывать.
Помни: нежностью и лаской
Можно мертвую поднять".
Молча слушая старушку,
Филя сплющил в пальцах кружку.
От тяжелых, мрачных дум
Стал он черен и угрюм.
Обойти почти полсвета,
Чтоб в конце услышать это?!
Нет, никак не ожидал
Наш герой такой финал.
..С первым отблеском заката
Он покинул Ежкин дом
И ушел во тьму куда-то.
Как бульдозер - напролом.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
По долинам и по взгорьям
Филимон, убитый горем,
Все сметая на пути,
Очень долго мог идти.
Но уже к концу недели
Он дошел-таки до цели,
Выйдя из лесу на луг,
Где увидел терем вдруг.
В этот час себе на горе
(Вот что значит - не везет!)
Братья были в полном сборе
И готовились в поход.
Вихрем, смерчем, камнепадом,
Без пощады к подлым гадам
Невменяемый жених
Тут же бросился на них.
Хруст костей, удары, вопли,
Щепки, стекла, зубы, сопли,
Слезы, кровь, проклятья, мат
Превратили терем в ад...
Разрядившись в полной мере,
Чувству преданность храня,
Филимон рванул к пещере,
Реквизировав коня.
Топот смолк. И понемногу
Пыль осела на дорогу.
И осталась не у дел
На руинах груда тел.
"Как ты думаешь, Гаврила,
Это что такое было?" -
Из-под рухнувших стропил
Богатырь один спросил.
Тот не сразу, но ответил,
Зубы выплюнув в кювет:
"Так ить не на все ж на свете
У науки есть ответ..."
Возбужден процессом мести,
Филимон скакал к невесте.
А душа в нем от тоски
Разрывалась на куски.
Ах! Он даже после пьянок
Не страдал так спозаранок!
И когда продул "Спартак",
Он и то не плакал так!
Без надежды и без веры
В счастье зыбкое свое
Он добрался до пещеры
И, вздохнув, вошел в нее.
Гроб стоял на видном месте -
Все как надо, честь по чести.
И спала Алена в нем
Безмятежным вечным сном.
И, сдержать себя не в силе,
Восхищенно ахнул Филя:
"Как же ты, моя душа,
Офигенно хороша!"
Но к чему восторги эти!
Ведь, увы, была она,
Хоть и краше всех на свете,
Но навеки холодна.
Дрогнул голос, замирая:
"Я пришел. Проснись, родная..."
Но в ответ была одна
Гробовая тишина.
Нет, не слышала Алена
Робкой просьбы Филимона.
И тогда просто взял
И ее поцеловал...
Ну, а дальше - все понятно.
Не пацан ведь был жених!
И давайте деликатно
Их оставим там одних.
Да! Любовь - большая сила.
Верно бабка говорила:
В жизни только ей одной
Все подвластно под луной.
Нет преград любви и ласке!
Вот пример из нашей сказки:
Час прошел, от силы - два,
И Алена вновь жива!
На коня он с ней садиться,
И везет ее домой.
И встречает их столица
Ликованьем и гульбой!
А потом, восторгом полон,
Под венец ее отвел он.
Свадьба, радуя народ,
Продолжалась целый год.
Водки каждый день, наверно,
Выпивалась там цистерна!
Аж рассола по утрам
Не хватало всем гостям!
Эх, а сколько было песен!
Ух, а сколько было драк!
Словом, мир был свадьбе тесен,
Так что все прошло ништяк.
Что ж сказать вам напоследок?
Пусть такой финал нередок,
Но и я на свадьбе был
И не только пиво пил.
Разных жидкостей немало
Прямо в рот ко мне попало -
Я же ведь не для красы
Перед пьянкой сбрил усы!
И еще. Трудна дорога
От порога до порога,
От начала до конца.
Не судите, братцы, строго,
Если я приврал немного
Ради красного словца.
|
|
|
|
|
